Не рви, не рви цветов, но к нам чело склони. Лелеет их весна и радует свобода. Не разрушай того, что создает природа: Прими их чистый дар, их аромат вдохни. Они живут, как ты, но зло им недоступно. О, радуйтесь тому, что осквернять не мог Доныне на земле рукой своей преступной Ты хоть еще забытый уголок. Слова людских молитв и суетны, и жалки. Из ваших же сердец, не ведающих зла, О, дочери земли, смиренные фиалки, Возносится к Творцу безмолвная хвала!
И хочу, но не в силах любить я людей: Я чужой среди них, сердцу ближе друзей – Звезды, небо, холодная синяя даль, И лесов, и пустыни немая печаль… Не наскучит мне шум деревьев внимать, В сумрак ночи могу я смотреть до утра И о чем-то так сладко, безумно рыдать, Словно ветер мне брат, и волна мне сестра, И сырая земля мне родимая мать… А, меж тем, не с волной и не с ветром мне жить, И мне страшно всю жизнь не любить никого. Неужели навек мое сердце мертво?.. Дай мне силы, Господь, моих братьев любить.
Есть радость в том, чтоб люди ненавидели, Добро считали злом, И мимо шли, и слез твоих не видели, Назвав тебя врагом. Есть радость в том, чтоб вечно быть изгнанником И, как волна морей, Как туча в небе, одиноким странником, И не иметь друзей. Блаженны вы, бездомные, томимые Печалию земной. Блаженны вы, презренные, гонимые Счастливою толпой.
Прекрасна только жертва неизвестная… Как тень, хочу пройти, И сладостна да будет ноша крестная Мне на земном пути. О, верь, твое сокровище нетленное Не здесь, а в небесах, В твоем стыде – величье сокровенное, Восторг – в твоих слезах. Умри, как жил, лелея грезы нежные, Не слыша дальних бурь, И серафимов крылья белоснежные Умчат тебя в лазурь!
На ниве богача был урожай хлебов. Он думал: «Некуда собрать моих плодов. Кто приготовит дом к такому урожаю? А вот, что сделаю: все житницы сломаю, Большие выстрою и соберу туда Мой хлеб, мое добро, и я скажу тогда Душе моей: «душа, простись навек с тревогой, Покойся, - у тебя лежит именья много, На годы многие; гони заботы прочь, Ешь, пей и веселись». – «Безумец, в эту ночь Отнимут жизнь твою, - сказал Господь, - Несчастный, Кому останутся твой дом и труд напрасный?»
И вновь, как в первый день созданья, Лазурь небесная тиха, Как будто в мире нет страданья, Как будто в сердце нет греха. Не надо мне любви и славы: В молчаньи утренних полей Дышу, как дышат эти травы… Ни прошлых, ни грядущих дней Я не хочу пытать и числить. Я только чувствую опять, Какое счастье – не мыслить, Какая нега – не желать!
Тебе – хвала, Тебе – благодаренье, Тебя Единого мы будем прославлять, И недостойно ни одно творенье Тебя по Имени назвать!
Хвалите Вечного за все Его созданья: За брата моего, за Солнце, чье сиянье, Рождающее день – Одна лишь тень, О Солнце солнц, о мой Владыка, - Одна лишь тень – От Твоего невидимого лика!
Да хвалит Господа сестра моя Луна, - И звезды, полные таинственной отрады, Твои небесные лампады, И благодатная ночная тишина!
Да хвалит Господа и брат мой Ветр летучий, Не знающий оков, и грозовые тучи, И каждое дыханье черных бурь, И утренняя нежная лазурь!
Да хвалит Господа сестра моя Вода: Она - тиха, она – смиренна, И целомудренно-чиста, и драгоценна! Да хвалит Господа мой брат Огонь – всегда Веселый, бодрый, ясный, Товарищ мирного досуга и труда, Непобедимый и прекрасный!
Да хвалит Господа и наша мать Земля: В ее родную грудь, во влажные поля Бразды глубокие железный плуг врезает, А, между тем, она с мольбою осыпает Своих детей кошницами плодов, Колосьев золотых и радужных цветов!
Да хвалит Господа и Смерть, моя родная, Моя великая, могучая сестра! Для тех, кто шел стезей добра, Кто умер, радостно врагов своих прощая, Для тех уж смерти больше нет, И смерть – им жизнь, и тьма могилы – свет!
Да хвалит Господа вселенная в смиреньи: Тебе, о Солнце солнц, - хвала и песнопенье!
Под землею слышен ропот, Тихий шелест, шорох, шепот, Слышен в небе трубный глас: - Брат, вставай же, будят нас. - Нет, темно еще повсюду, Спать хочу и спать я буду, Не мешай же мне, молчи, В стену гроба не стучи. - Не заснешь теперь, уж поздно. Зов раздался слишком грозно, И встают вблизи, вдали, Из разверзшейся земли, Как из матерней утробы, Мертвецы, покинув гробы. - Не могу и не хочу, Я закрыл глаза, молчу, Не поверю я обману, Я не встану, я не встану. Брат, мне стыдно – весь я пыль, Пыль и тлен, и смрад, и гниль. - Брат, мы Бога не обманем, Все проснемся, все мы встанем, Все пойдем на Страшный Суд. Вот престол уже несут Херувимы, серафимы. Вот наш царь дориносимый. О, вставай же, - рад не рад, Все равно ты встанешь, брат.
Ниц простертые, унылые, Безнадежные, бескрылые, В покаянии, в слезах, - Мы лежим во прахе прах, Мы не смеем, не желаем, И не верим, и не знаем, И не любим ничего… Боже, дай нам избавленья, Дай веселья Твоего. О, спаси нас от бессилья, Дай нам крылья, дай нам крылья, Крылья Духа Твоего!
О, если бы душа была полна любовью, Как Бог мой на кресте – я умер бы, любя. Но ближних не люблю, как не люблю себя, И все-таки порой исходит сердце кровью.
О, мой Отец, о, мой Господь, Жалею всех живых в их слабости и силе, В блаженстве и скорбях, в рожденьи и могиле Жалею всякую страдающую плоть.
И кажется порой – у всех одна душа, Она зовет Тебя, зовет и умирает, И бредит в шелесте ночного камыша, В глазах больных детей, в огнях зарниц сияет.
Душа моя и Ты – с Тобою мы одни. И смертною тоской и ужасом объятый, Как некогда с креста Твой Первенец Распятый, Мир вопиет: Лама! Лама! Завахфани.
Душа моя и Ты – с Тобой одни мы оба, Всегда лицом к лицу, о, мой последний Враг. К Тебе мой каждый вздох, к Тебе мой каждый шаг В мгновенном блеске дня и в вечной тайне гроба.
И в буйном ропоте Тебя за жизнь кляня, Я все же знаю: Ты и я одно и то же, Я вопию к Тебе, как сын Твой: Боже, Боже, За что оставил Ты меня?
