Светает… Не в силах тоски превозмочь, Заснуть я не мог в эту бранную ночь. Чрез реки, и горы, и степи простор Вас, братья далекие, ищет мой взор. Что с вами? Дрожите ли вы под дождем В убогой палатке, прикрывшись плащом? Вы стонете ль в ранах, томитесь в плену, Иль пали в бою за родную страну, И жизнь отлетела от лиц дорогих, И голос ваш милый навеки затих?.. О, Господи! Лютой пылая враждой, Два стана давно уж стоят пред Тобой; О помощи молят Тебя их уста: Один – за Аллаха, другой – за Христа… Без устали, дружно, во имя Твое, Работают пушка, и штык, и ружье… Но, Боже! один Ты, и вера одна, Кровавая жертва Тебе не нужна, - Яви же борцам негодующий лик, Скажи им, что мир Твой хорош и велик, И слово забытое братской любви В сердцах, омраченных враждой, оживи!
В саду Гефсиманском стоял Он один, Предсмертною мукой томимый. Отцу всеблагому в тоске нестерпимой Молился страдающий сын.
«Когда то возможно, Пусть, Отче, минует мя чаша сия, Однако да сбудется воля Твоя…» И шел Он к апостолам с думой тревожной, Но, скованы тяжкой дремотой, Апостолы спали под тенью оливы, И тихо сказал Он им: «Как не могли вы Единого часа побдети со мной? Молитесь! Плоть немощна ваша!..» И шел Он молиться опять: «Но если не может меня миновать – Не пить, чтоб ее – эта чаша, Пусть будет, как хочешь Ты, Отче!» И вновь Объял Его ужас смертельный, И пот Его падал на землю как кровь, И ждал он в тоске беспредельной. И снова к апостолам Он подходил, Но спали апостолы сном непробудным, И те же слова Он Отцу говорил, И пал на лицо, и скорбел, и тужил, Смущаясь в борении трудном!..
О, если б я мог В саду Гефсиманском явиться с мольбами, И видеть следы от божественных ног, И жгучими плакать слезами! О, если б я мог Упасть на холодный песок И землю лобзать ту святую, Где так одиноко страдала любовь, Где пот от лица Его падал как кровь, Где чашу Он ждал роковую! О, если б в ту ночь кто-нибудь, В ту страшную ночь искупленья, Страдальцу в изнывшую грудь Влил слово одно утешенья!
Но было все тихо во мраке ночном, Но спали апостолы тягостным сном, Забыв, что грозит им невзгода; И в сад Гефсиманский с дрекольем, с мечом, Влекомы Иудой, входили тайком Несметные сонмы народа!
